Проведя культурологическое обозрение духовной деятельности общества в историческом контексте и исследование духовного смысла человека с философ-ской точки зрения, мы можем заключить, что человек, увязший в ценностях потре-бительской цивилизации, в своём историческом движении от “идеологии к физиологии”, почему-то не отказывается от идеи духовности и не отбрасывает её как устаревший релизиозно-идеалистический хлам. Этому не в состоянии воспрепятствовать и философия Постмодерна, мировоззренчески отвергающая трансцендентализм и какие-то общие для человечества метафизические решения.
Как бы дурно и материалистически общество не думало о себе, в нём всё же вибрирует какой-то духовный ген, который не даёт человеку полностью превра-титься в животное. Несмотря на жизнь, которая больше похожа на бездумное расхищение природных ресурсов и растрату духовных богатств, в человеке сохра-няется потребность отстоять человеческое достоинство и подпорченную репута-цию “венца божественного творения”.
Философский подход к идее духовной реализации человека требует наличия в его сущности таких онтологических предпосылок, которые оправдывали бы духовно ориентированную жизнь и, более того, делали бы её не только возможной, но и необходимой. Эта онтологическая предпосылка состоит в том, что человек есть “трансценденция”, то есть существо, созданное из материала природы, но действующее по законам культуры. Человек “выпадает” из природного бытия, первозданно естественное не завершает его как творца цивилизации.
В этом смысле человек выступает как свободное, внеприродное, нематериальное существо, по отношению к которому только Бог может быть помыслен как его создатель. Духовное начало в человеке и есть собственно человеческое.
Однако наличие духовного начала в человеке ещё не гарантирует духовную жизнь. Обретение духовности, во-первых, длительный культурно-исторический процесс, а во-вторых, путь, зависящий от свободного выбора личности. Как укоренённый в свободе, но поглощённый задачами материального наслаждения, то есть обусловившись, человек совершил “грехопадение”, отпал от Бога и задач, связанных с реализацией его духовности.
Теперь, когда силы цивилизации развились настолько мощно, что жизнь уже не является борьбой большинства людей с ущебностью материального существова-ния, бездуховная направленность массового сознания стала совершенно очевидной и требующей радикальных перемен в характере человеческого мироотношения. Цивилизованный человек наглядно демонстрирует противоречие, когда, с одной стороны, он проявляет свою внеприродную, духовную сущность, а с другой, привязывается к природе гораздо больше, чем любое животное.
Понимание того, что духовность человека укоренена в его онтологическом основании и должна как-то адекватно реализовываться, дополняется и из источника современных общефилософских и научных представлений о единстве идеального и материального, дискретного и волнового, информационного и энергетического начал Вселенной как нелинейной и многоплановой реальности. Гениальная фор-мула Эйнштейна e = mc2 указывает на единство массы и энергии, а теория эволю-ции Вселенной из большого взрыва описывает процесс превращения энергии в массу, а информации в законы материи соответственно её вибрационной природе. Вот и выходит, что человек оказался подлинным микрокосмом, зеркалом всеобщности, носителем тонких и плотных тел, духа и материи, волны и частицы, массы и энергии. Поскольку во Вселенной тонкий план предшествует более плотному, разумнее исходить из первичности духовного, информационного начала по отношению к телесному и их невыразимой совместности в неизреченном мраке Трансцендентного.
В аспекте этой первичности стоит подумать и о духовном смысле человека, для чего-то получившего дар осознания. Принадлежа одновременно природе и свободе, современный человек, задыхающийся в отходах потребительской цивилизации, поставлен перед выбором: ограничиться антропоцентрической идеологией и целями материального процветания или внести существенную коррекцию в своё мироотношение на основе идеи духовности.
Сознательная и целенаправленная духовная жизнь невозможна без признания веры в Бога, свободной воли человека и бессмертия души. Тех, кого смущает термин “Бог”, могли бы заменить его “Абсолютом”, “Трансцендентным”, “единст-вом проявленного и непроявленного бытия”, что не меняет сути дела, поскольку изначально метафизически, а теперь уже с позиций теоретического естествознания ясно, что сознание, информация, дух не возникают впервые как результат разви-вающейся материи, - они предзаданы в Трансцендентном и осуществляются как проект, энерго-информационная программа Универсума.
Без Бога, как Высшего Духовного Принципа бытия и Демиурга невозможно помыслить духовность как качество материалистически необусловленной и бес-предпосылочной жизнедеятельности человека, в которой он действует из любви к Богу, а не ради практической целесообразности. Глядя Правде в лицо, следует при-знать, однако, что целесообразность, выведенная из продуманных соображений эффективности эгоистического взаимодействия человека с миром, часто совпадает с деятельностью, продиктованной духовными мотивами. Например, когда исходя из более широкого видения последствий своей деятельности, человек заботится об охране окружающей среды, здоровье населения и поддерживает жизнь существ, зависящих от его опеки. Многим кажется, что моральная мотивация, стимули-рующая практическую целесообразность, может быть помыслена и без идеи духов-ности. Мол, божественное наущение излишне и лишь ослабляет моральную ответ-ственность человека. В дополнение к этому предъявляется аргумент о наличии морально чистых и совестливых атеистов, который по своей аподиктической природе не допускает никаких возражений. Итак, выходит, что практическая целесо-образность нейтрализует разницу между духовным и эгоистическим побужде-ниями, более того, признание духовной мотивации оказывается менее жела-тельным, поскольку превращает духовность в обманчивую вывеску, прикры-вающую заинтересованную материалистическую деятельность людей.
Мы бы не стали возражать против совпадения эгоистически и духовно мотивированной жизнедеятельности человека в её благотровных последствиях, однако, мы настаиваем на принципиальной важности различия между эгоис-тической и духовной мотивациями. Люди, ограниченные соображениями практи-ческой целесообразности и пользы служат Себе. Тогда вообще нет никакого смысла говорить о свободе, духовности и бескорытии человека. Моральность, в этом случае, даже если её соблюдают со всей ответственностью, становится не более чем разумным эгоизмом. Не случайно евангельская этическая доктрина настаивает на том, что без Бога нет и духовной моральности.
Духовность невозможна и без признания свободной воли человека, без спо-собности выбирать между добром и злом и даже подниматься над их односто-ронностью. Не признать свободу за человеком означает поставить его вровень с животными, подчинёнными закону природной необходимости и поставить под сомнение ценность его морально продиктованных решений, что в своё время пока-зал И. Кант. И, наконец, какая же человек “трансценденция”, если у него нет свободы? Человек экзистенциально обречён на свободу, об этом углублённо раз-мышляли экзистенциалисты. В определённом и отнюдь не лучезарном смысле он является невольником свободы, и именно она создаёт в его существовании главную жизненную проблему на перекрёстке дорог, проложенных по земле и на небо.
Духовность невозможна и без признания бессмертия души. О какой посмертной ответственности людей можно говорить, если бессмертие души отвергается. Если нет ответчика, то нет и ответственности. Если нет высшего суда, то всё позволено, делай что хочешь, лишь бы не мешали и меньше замечали. Без признания бессмер-тия души смысл духовного умонастроения в нравственности теряется, а также гаснет надежда получить посмертное искупление за невознаграждённую счастьем прижизненную добродетель. Такая кантовская аргументация, являясь обосно-ванием веры в бессмертие души, лишь в силу внутренней необходимости мораль-ного разума, может быть подкреплена не только философией, но и духовной прак-тикой мистиков в разных религиозных традициях. Речь идёт об опыте отож-дествления осознания практикующего с духовным “Я”, например, в раджа-йоге индусов, в ваджра-яне буддистов и идее реинкарнации в индуизме, буддизме и иудаизме. Независимо от того имеем ли мы сами подобный опыт или нет, ведь у нас нет задачи убеждать скептиков или подыскивать лучшие объяснения для изме-нённых состояний сознания, мы не можем самонадеянно пренебрегать практика-ми, имеющими продолжительную историческую традицию.
Итак, духовность это качество сознания, ориентированного на Трансцендентное, как источник и основу универсума. Эта связь активируется религиозной верой, философским мировоззрением и духовными практиками, нацеленными на вхождение в трансцендентное сознание и духовную трансформацию нравственной жизни личности. Без принятия руководящей идеи Трансцендентного невозможны никакие последовательные разговоры о духовности и отмеченное её печатью самоопределение человека в контекстах обусловленного существования и привя-занности, где обслуживаются материальные и культурные потребности людей.
Всецело духовное общество это, конечно, утопический проект. Тем не менее, духовное развитие социума, вязнущего в разгуле потребительства, стало задачей всемирно-исторического масштаба, вплоть то необходимости смены мировоз-зренческих парадигм. Антропоцентризм, как принцип человеческого мироот-ношения, исчерпал свой гуманистический потенциал. В условиях цивилизаторского истощения ресурсов природы он превратился в принцип эгоистического служения человека самому Себе, поставил человека в положение абсолютной мировой субъ-ективности, на что в действительности он не в состоянии претендовать.
При масштабности задач, связанных с духовным преображением человечества и важностью нравственного влияния, какое на общество способны оказывать его лидеры от политики, культуры и религии, следует признать, что духовная дея-тельность в условиях демократии является частным делом и совершается на разных путях. Бог не указал личности единственной дороги в свою обитель и не отказал ему в свободном поиске путей осуществления духовности. Духовные пути и прак-тики весьма многообразны, в этом тонком деле не допустимы абсолютизация и навызывание каких-либо конретных форм духовной жизни.
Духовность, как и всё другое, подлежит развитию, в котором взаимодействуют религиозные, научные, моральные и эстетические факторы. Развитая духовность - это интегральное качество культуры, которая, прежде всего, не допускает рели-гиозной нетерпимости и агрессивного отношения к вероисповедальным различиям. Дискуссии в этой области не лишены смысла для целей духовного поиска, но нужно помнить, что не существует абсолютного языка для выражения Истины. С другой стороны, испытав на себе различные влияния и найдя свой духовный путь, мы вправе посчитать его для себя абсолютным и не растрачиваться на излишние колебания. Ведь, в конце концов, связь человека с Высшим Принципом это личный духовный акт и референтом его безупречности является не священник, не рабби и не имам, а Он Сам.
Современное цивилизованное человечество зашло в потребительский тупик, назревшая для него необходимость смены мировоззренческой парадигмы на духов-ную, теоцентрическую на самом деле совершенно не гарантирует её осуществле-ния. Технотронное общество топчется в антропоцентризме, продолжая без особого воодушевления ренессансную игру в творческие возможности человека. Мало, кто, с полной искренностью и, не смущаясь старомодностью выспренной риторики, может заявить, что он служит науке, искусству, здоровью нации или социальной справедливости, поскольку эти формы служения исторически продемонстрировали свою ограниченную антропоцентрическую суть. Одновременно с этим совершенст-вуются орудия зла, процветает наркобизнес, терроризм, работорговля, эпидемии, рождённые распущенностью и извращениями.
Проблема духовной трансформации стоит перед целой цивилизацией. Это вопрос о возможности ещё одного ренессанса в истории культуры, возрождающего на этот раз дух религиозности, сравнимый по интенсивности с религиозностью средневековья, лишённый, однако, характера фанатического психоза и безрас-судной экзальтации, свойственной невежественным, несамодеятельным людям. Не имея уверенности, что духовная трансформация охватит массовое общество, можно, однако, надеяться, что она затронет его влиятельную критическую массу, ибо божий дар человеческого достоинства искоренить нельзя.
Как сформировать нравственные чувства и развить их в качестве естественного органа духовности? В европейской ментальности, где доминирует рациональное миропонимание, решение подобных проблем осуществляется, прежде всего, через разум. Но в поиске духовной реализации “понимающей” рефлексии недостаточно. Важно располагать опытом переживания связи с Трансцендентным и тонкими пла-нами существующего, который обеспечивается специальными психотехниками, которые у нас, людей ментальности европейского типа, не получили широкого распространения и статуса серьёзного духовного делания. И не только потому, что различные виды йоги – индусский или буддийский продукт, ведь и христианское монашество располагает ценнейшим мистическим опытом, а вследствие общего упадка духовной жизни. Стоит помнить, однако, что духовные практики, через накопление индивидами тонких энергий универсума, стимулируют духовное преображение их целостного нравственного качества, а не один лишь образ мысли.
Практика трансцендентальной медитации, например, предполагает поиск субъекта, лишённого каких- либо ограничивающих определений. Это не разум, не воля, не вера и не чувство, а их нераздельное единство. Это целостное предметно-беспредметное сознание, в котором сознающий встречается с собой, не засло-нённый какой-либо предметностью сознавания. Максимум и минимум моего и не моего сознания сталкивается здесь парадоксальным образом. Сознающее “Я”, будучи моим сокровищем, одновременно принадлежит миру Трансцендентного. Двигаясь к границе Трансцендентного, мы становимся духовнее, отходя от неё, обмирщаемся, обусловливаемся.
Трансцендентальная медитация способствует возможности откровения человеческого смысла, который несёт в себе наша духовная душа, как искра Мирового духа и носитель божественной программы относительно мирового предназначения человека. Трансцендентальная интуиция в состоянии медитации даёт накопление внутренней уверенности, что размышления человека о том, чего от него хочет Бог, не являются самонадеянным мышлением за Бога. И, если вообще в универсуме положена сущность человека, то должно быть положено и знание о его предназначении или, как говорят сейчас, информация.
Духовность – это качество трансцендентно направленного сознания. Это сила метафизической любви, подвигающая индивидов к сотрудничеству и гармонии везде, где проявляются интересы человека. Духовность мотивирует жизненную реализацию людей не антропоцентрическим служением самим себе, а миссией, которая осознаётся их служением Творцу, развивая их способность лучше пони-мать свою роль в семье, обществе, природе, космосе.
Он Трансцендентный субъект, Божественная Личность является действительным хозяином универсума, поэтому смысл человека состоит в поиске форм реализации, которые были бы свидетельством любви к Нему и через неё любовью к Его творению.